СкачатьСохранить на Яндекс.Диск Игнатьев Проза..doc ДОМ
Дом без души – это не дом. Бывало, смотришь на него, а он не радует глаз. Вроде бы стены и крыша высокие и построен дом по всем правилам строительной науки с современными изысками, а не манит к себе, не притягивает. Другой на вид неказистый, а зазывает, поднимает настроение простыми, сделанными с душой наличниками, резными ставнями или калиткой с петухами. Сохранились ещё избы, которые от первого венца до конька на крыше украшены резьбой. Любуешься такой красотой, и душа радуется, летит в узорчатые дали вместе с фантазией мастера, который сотворил деревянное чудо-кружево.
Бытует в народе мнение о том, что жилище наследует характер хозяина, который при строительстве вложил в него часть своей души. Н-е-е-е-т, дом с душой - это целая отдельная история. Многим в старости снится родное отеческое гнездо, где прошло детство. Оно помнится до мельчайших подробностей, до последнего сучка в потолке, либо в стене. В нём солнечные зайчики ласково будили всех живущих по утрам. Озорно щекотали щёки, стараясь заглянуть в глаза через плотно закрытые ресницы, и самым чудесным образом туда попадали, как ни пытайся их закрывать. От них некуда было деться, ни под одеялом, куда от них прятались, укрывшись с головой, чтобы продлить сонное царство, ни под подушкой. Зайчики щекотали, заставляли улыбаться всех без исключения, прыгали с пола на стены, со стен на косяки дверей, слепя и озорничая.
Удивительно, но в родном доме происходили загадочные события, которые до сих пор никто не может объяснить. Не помнятся первые слова, которые осмысленно произносились в детстве, но по какой-то причине помнятся фразы, которые были сказаны в младенчестве.
- Эсь, эсь, эсь, - говорила девочка-грудничок, лёжа в зыбке, показывая пальцем на сучки.
Это дом показывал девочке радужные картинки, которые она понимала. Сучки водили хороводы, манили её, и она тянула к ним маленькие ручки. Через много - много лет она показывала маленькой дочурке сучки на потемневшем от времени потолке, деревянных стенах и ласково называла их – эськами.
- А, кто такие эськи? - спрашивала маленькая дочка.
- Как? Разве ты не поняла? Ведь это сучки на досках! – весело объясняла мать.
- Рень, рень, рень, - имитировала малютка звук работающей дрели.
Говорила чисто, произнося такую сложную букву р-р-р. Став взрослее, она начисто забыла, как произносила её в младенчестве. Наконец, после пяти лет, долгих хождений к логопеду, сложных языковых упражнений, она стала опять р-р-рычать.
В зиму дом остался один-одинёшенек. Хозяин уехал к семье, предварительно слив из системы отопления воду, чтобы не полопались трубы и чугунные радиаторы. Это был не первый его отъезд к семье. Раньше воду также сливали на зиму, но в этом ему помогала жена. Последние годы никто его не покидал, чему он был несказанно рад. В те времена жилище старалось всем жильцам всячески угодить. Оно хранило тепло, чтобы всем живущим было комфортно. По своей инициативе стряхивало со скатов крыши улежавшийся снег, когда наступали трескучие морозы. Бывало, завернёт Мороз Иванович градусов за пятьдесят. Стропила трещат от напряжения. Трудно им держать такую тяжесть. Балки натужно ухают, брёвна в стенах стреляют, как орудия среднего калибра. Деваться некуда, ждать дому недосуг, возьмёт да и стряхнёт весь снег с крыши. В этом ему помогала Мать-Землица. Верхний её слой мороз скуёт холодным дыханием. Она покроется ледяным панцирем, а под ним, как в термосе тёпло. Вздрогнет Мать-Землица, будто от озноба вместе с домом. Снег от такой встряски с шуршанием летит вниз, надежно укрывая фундамент и стены от промерзания. Всем участникам этого действа становилось радостно и тепло от своей значимости и проделанной работы.
Большой праздник наступал весной, когда приезжала вся семья. Дом радостно распахивал резные двери, ощущая стенами, полом, потолком присутствие родных и любимых ему людей. Особенно полюбилась маленькая хозяйка, которая называла сучки - эськами, постоянно напевала любимые детские песенки, качаясь на качелях и называя дом ласковыми словами. Они настолько сдружились, что он понимал каждое её движение, каждое желание, не позволяя запинаться о высокий порог, оступаться на каменной лестнице и защемлять пальчики створками дверей. Последние сами услужливо распахивали перед ней створки. Ступени подстраивались под её маленькие ножки, а противный порог становился низким и удобным, что через него легко перешагивалось.
Во всех комнатах стены были деревянными. Они были сложены из строганных отборных кедровых брёвен – брусьев. Так бы и стояли эти стены, радовали глаз розовым кедровым цветом, ан, н-е-е-т. Брёвна стали сохнуть. Влага постепенно уходила из них, и они начали с треском рваться, образовывая рваные щели. Дом загрустил, так как гордился перед соседями строганным нарядом. Никто в округе не имел сруба из чистого кедрача. В деревне их рубили из еловых, пихтовых, а некоторые из осиновых пород деревьев.
Вначале, трещины шпатлевали замазкой под цвет кедра, благо в магазинах этого добра было превеликое множество. Но поразмыслив, украсили стены комнат нарядом из сосновых досок. Работа велась несколько месяцев. Помещениям наряд пришёлся по вкусу. Фактура дерева переливалась под финским корабельным лаком. Окна и двери обрамила деревянная резьба. Над дверными проёмами распушили свои сказочные хвосты жар-птицы, а окна украсились узорами из еловых веток, шишек, летнего солнышка и диковинных птиц.
Маленькая хозяйка часами разгадывала эти хитрющие завитушки и с довольным видом, улыбаясь, говорила дедушке: «Я разгадала, что у тебя вырезано над дверью! Это жар - птица, а над окном белочка щелкает орешки». При этом звонко смеялась, чем приводила окружающих в восторг.
Дом, как живой, тяжело вздохнул, вспоминая счастливые дни, когда вся семья жила под его сводами. От содрогания снег начал съезжать с крыши, и через мгновение она освободилась от тяжёлой ноши. В этот раз сход снега никого не обрадовал. Он продолжал вздыхать и охать, взирая нежилыми окнами на пустынную, зимнюю улицу. В одно мгновение, в зимней тишине что-то изменилось. Не осознавая того, что произошло, уже чувствовалось приближение родных ему людей. Натужно взревел мотор автомобиля, и из него выпорхнула девочка, которая преодолев высокие снежные сугробы, постучала в резную дверь. От счастья засветились все окна. Волнение достигло такой силы, что он на мгновение растерялся и не знал, как приветить дорогих гостей, как их быстро обогреть. Растерянность через мгновение прошла, и тогда на помощь были призваны: Матушка-Землица, печь-чародейка и через некоторое время в комнатах было тепло и уютно.
Тем временем дедушка с внучкой пошли в лес, у которого стал просить самую красивую елочку на Новогодний праздник. Лес хранил память о смешливой и вежливой девочке, которая летом часто гуляла по таёжным тропинкам с другом кроликом. Навстречу ей выбегали лесные звери. Они радовались возвращению подружки. На полянке весело резвились: зайчата, бельчата, лисята, волчата. Иногда на полянку выскакивали родители зверушек. Они с ностальгией вспоминали свои детские годы, когда они вот также беззаботно играли, и к которым, к сожалению, никогда больше не будет возврата. Елки вокруг кричали: «Выбери меня! Меня, меня, я самая красивая и самая пушистая!» Но путь лежал к заветной ели, под которой она когда-то сидела у костра, заблудившись в лесу. Весёлая кавалькада расположилась вокруг и стала упрашивать, чтобы ель согласилась поселиться на Новогодний праздник в большом дедушкином доме. Под её пушистыми ветками зверушки водили весёлый хоровод, а затем проводили ёлку до деревни. Самые смелые остались резвиться во дворе дома, который радушно распахнул перед лесной красавицей двери. Попрощавшись с пушистой красавицей, которую занесли в тепло, зверушки в лес уходить не спешили, продолжая свои нескончаемые игры в догонялки и прятки. Самые любопытные заглядывали в окна и рассказывали, что делается внутри. На их глазах лесную красавицу установили в большой комнате и любовно украсили диковинными игрушками. Произошло чудо – ёлка, получив наряд из игрушек, времён бабушки, мамы и внучки, начала сиять весёлыми огоньками. Отражаясь в бусах, шарах, сосульках, разноцветной мишуре, красивой посуде, которой был сервирован стол, они приглашали отведать аппетитные угощения. Ближе к Новому году угощения вынесли во двор, и зверушки со своей подружкой принялись за праздничное пиршество. Звёздное небо окрасилось разноцветными огнями, которые с весёлым шумом рассыпались на более мелкие в темноте ночи. Пришло время обыденных дел и мало-помалу все возвратились в лес, а маленькая хозяйка легла спать. Её верный друг упросил вьюгу не шуметь, а Мороза Ивановича не ухать морозными раскатами, - пусть моя любимица спокойно отдохнёт и ей приснится новогодняя сказка в любимом, родном доме, то есть во мне.
15.01.2014 г.
МОСТ
Сейчас никто уже не вспомнит, кому из первых переселенцев понравилось это место, на котором возникла обыкновенная таёжная деревня. Место, как место. Деревня расположилась на громадной горе, обильно поросшей пихтачом и ельником. В те времена, то есть во времена первых переселенцев, этого добра хватало на всех. Люди рубили лес и ставили добротные рубленые дома. Лес постепенно отступал все дальше и дальше. Его заменили громадные огороды, которые окружали плетни из прутьев ивняка, либо из осиновых жердей. Земля была тяжёлая для земледелия. Так себе землица, суглинок таёжный. Люди в душе матерились, вспоминая украинские и воронежские чернозёмы, где всё росло, как на опаре и, с вожделением, поглядывали на чёрные земли, которые располагались в низине, за болотом. Дорога в их деревню проходила по этим чёрным землям, по низинному болоту, через таёжную речку. Речка петляла по заливным лугам, в некоторых местах сливаясь с болотами. Напитавшись их влагой, вырывалась на простор, меряясь с крутыми берегами силой и удалью. Весной и осенью речка становилась непреодолимым препятствием на пути у людей, которым необходимо было везти лес и изделия деревянного промысла на городскую ярмарку. Помучившись не одно десятилетие, люди, на общем сходе, решили строить мост.
Место для строительства моста выбирать не приходилось. Оно было одно. Болотина обрывалась у самого уреза воды, за ней речная ширь, а на другом берегу шёл крутой подъём в гору. В этот подъём не одно десятилетие въезжали гружёные телеги летом, а сани зимой. Въезжать было половиной беды. Труднее было съезжать с этой самой горы. Порой самые здоровые кони не могли удержать гружёные телеги и сани и, непроизвольно, оказывались в воде со всей поклажей. Иногда доходило и до травматизма, связанного с тем, что лошади ломали себе ноги. Телеги переворачивались, и их неловкие хозяева оказывались заваленными дровами в лучшем случае или круглыми брёвнами в худшем.
Короче, никого из жителей деревни убеждать в нужности постройки моста не пришлось. Так как деревня была проездной, то жителей глубинных таёжных хуторов и заимок загодя уведомили и попросили оказать посильную помощь в строительных материалах и людях. Мужики, поразмыслив и так, и эдак, решили лопатами и кирками сгладить крутизну горы и отсыпать насыпь на противоположном берегу. На берегах рубились добротные срубы, которые наполнялись бутовым камнем и землёй. В самом центре речки вырос ладный сруб, который заполнился каменным балластом. Работы не прекращались ни на один день. Через некоторое время стали вырисовываться очертания моста. Постепенно насыпь в болотистой части стала высокой и в определённый день и час достигла края сруба. На другой стороне земляные работы также дали свои результаты. Гора умерила свой крутой нрав, стала ухоженной и укрощённой, отдав часть своей каменной крутизны деревянным срубам. Люди называли их быками. Быки в весеннее половодье принимали на себя удары льдин, удерживая на своих могучих плечах мостовое перекрытие. Оно рубилось мужиками на совесть. Перекрытие из вековых елей обряжалось в тесовый наряд, чтобы не бились почём зря ободья колёс, как, к примеру, на таёжных гатях. Края моста оснастились жёсткими перилами, чтобы, неровён час, телеги с лошадьми не слетали с высоты моста.
Мост гордился этими перилами. Он ненавязчиво предлагал свои услуги рыбакам, а по вечерам - влюблённым парам, которые стояли, обнявшись под серебряным светом луны до первых петухов. Мост знал все сердечные и коммерческие тайны. Кто и сколько, и какого товара повезёт для продажи. Люди откровенничали об этом, когда ехали на ярмарку. Вернее, они специально мосту не говорили, а обсуждали эти вопросы между собой, прикидывая и так, и сяк будущие сделки. Удачно продавшие товар, мужики ехали домой радостные, слегка навеселе, оглашая округу радостным пением. Другие возвращались с тяжёлым сердцем, думая свою длинную, как таёжная дорога думку, чертыхаясь на рытвинах и ухабах. Мост радовался за одних и переживал за других, встречая и тех и других гулким эхом, музыкой лошадиных копыт, которые ласкали слух уставшим путникам. Эта музыка наполняла души людей надеждой на лучшую долю. В следующую ярмарку всё продавалось, и грустные продавцы прошлой ярмарки оглашали округу весёлыми песнями. Мужики любовно гладили руками подарки жёнам и деткам, с гордостью смотрели на железные плуги, сенные грабли, косы, топоры и другой скарб, такой необходимый в их повседневной жизни. Как-то само собой укоренилось правило ублажать мост перед длинной дорогой на ярмарку или путь в другие края. Молодые парни, уходившие в солдаты, меняли сгнившие и раздавленные доски на новые. Считалось поверьем, что мост таких парней проводит в солдаты в лучшем виде и с ними на войне ничего плохого не случится. Возвращались парни бородатыми мужиками, повидавшими дальние края и много чего такого, от чего они ни одну ночь просыпались в холодном поту. Все останавливались на мосту, выискивая свои доски, которые много лет тому назад они меняли, уходя в далёкую чужбину. Курили самокрутки, облокотившись на перила, и глядели в прозрачные воды родной речки.
Девушки украшали мост цветами и берёзовыми вениками в дни сватовства. В свадебные дни он в праздничном убранстве становился непреодолимой преградой для женихов из чужих деревень. Каких им только не готовили испытаний. Гостям приходилось подражать голосистым петухам, опаивать всех желающих водкой, петь частушки, и давать выкуп за проезд. Шутки, смех и веселье оглашали округу. Радовался вместе с людьми и мост, он не только нёс на своих плечах всю тяжесть конных обозов, но и радость зарождающейся новой жизни. Для него это было приятнее всего. Шло время, одно поколение людей сменяло другое. Всем им мост был нужен, как воздух, как желание покушать три раза в день. В какой-то период времени стало меньше телег и саней. Их, в одночасье, заменили железные тракторы. Вначале, они объезжали мост по мелководью вброд, а зимой по льду. Появились автомобили, которые прозвали лесовозами. И те другие нещадно давили на мост. Он кряхтел, но продолжал держать эти тяжести. Год от года тракторы и машины становились всё более грузоподъёмными, и вот наступил момент, когда мост взбунтовался. Он, как живой организм, в одночасье, решил, что ему не под силу больше нести на своих плечах такие тяжести. Ночью он попросил подругу речку подмыть береговые быки, надеясь на то, что люди увидят опасные места и примут меры к капитальному ремонту. Но мост ошибался. По неведомой причине поведение людей резко изменилось. Они больше не обращали на него никакого внимания. Он им нужен был ни, как соратник и друг в их повседневных делах, а, как средство для преодоления реки, на их сверхтяжёлых лесовозах и тракторах. Машины ехали и ехали, везли и везли брёвна, доски. Нет не на ярмарку, как раньше, а в неведомые дали, в угоду чьих-то распоряжений из вышестоящих организаций. Постепенно стихли песни возвращавшихся из города водителей. Многие из них ехали пьяными на своих машинах и тракторах. Мосту это надоело, и он стал сбрасывать эти машины вниз, в стремительные воды реки. Потом вместе с верной подругой речкой обрушил прибрежные быки и стал непроезжим и непроходимым как для машин, так и для людей.
Люди вначале погоревали, потом плюнули на мост и стали пытаться ездить вброд и по льду через реку, как когда-то первые переселенцы. Только объезд по мелководью не давал полной гарантии того, что грузы будут доставлены по назначению в целости и сохранности. Аварии случались каждый день. Гружёные лесом машины переворачивались, калеча людей и технику. Только тогда с глаз людей слетела чёрная пелена, которая долгое время мешала им мыслить, как мыслили их далёкие предки, построившие мост.
В это время проходило осушение болот. Из непроходимых болот, они превращались в плодородные пастбища и покосы. Назрела потребность в строительстве новой переправы, тем паче, что через болото пролегла красавица дорога, которая устремилась вдоль реки к косогору, где началось возведение санной трассы и лыжного стадиона. Строили быстро, всем миром, как в добрые старые времена. Из деревянного моста он стал бетонным. Опоры мощно поднимались из воды, выдерживая удары громадных льдин. Красавец облегчённо задышал, стал, как и прежде, собой гордиться. Речка ласковыми струями омывала его новые опоры, а он, отражаясь в её водах во всей своей красе, как будто ей говорил: «Смотри на меня, каким я стал пригожим. Спасибо тебе, если бы не ты, люди не восстановили бы меня, одев в железо и бетон». Постепенно все забытые традиции стали возобновляться вновь. Появились влюблённые, молодые пары в день свадьбы вешали на перила замки. До его границ провожали молодых парней, уходивших в армию, там же встречали их обратно. Мост делил вместе с людьми их радости и старался помогать в трудные дни. Только одного мост не прощал людям, а именно тем, кто ехал в состоянии подпития. Техника обычно глохла перед мостом и никакими мольбами и стараниями знатоков не заводилась до того момента, пока хозяин не становился совершено трезвым. Хотите, верьте, хотите, нет. Можете приехать и убедиться в этом лично.
9 января 2014 года.
РЕЧКА
Наконец-то, ночью ударил мороз и к утру речка нарядилась в хрустальный наряд. Вставшее зимнее солнышко осветило ледяной покров своими скупыми лучами, и он горделиво засиял всеми цветами радуги. Таёжная красавица гордилась, что её давний друг - мороз выполнил своё обещание и сковал ледяным панцирем её норовистые воды, однако хрустальный лёд был не везде, так как она имела своенравный характер. Постоянно, каждую зиму она спорила с морозом о том, что ему не удастся сковать воды льдом по всей поверхности. Мороз несказанно злился. Вместе со своей подругой – снежной вьюгой, он обрушивал в воду несметное количество снега. Вода от этого делалась густой, напоминала ледяную кашу, и лёд получался неровный, с пупырчатыми наростами. Местные ребятишки горестно вздыхали и уходили далеко от моста, чтобы найти ровный лёд для своих зимних забав. Близились праздники, самые почитаемые среди всех народов мира. Их называли Рождеством и Новым годом. Деревенские дети усиленно искали ровную площадку с гладким льдом, чтобы установить новогоднюю карусель. Все усилия оказались тщетными. Пробежав по льду вверх по течению и вниз около километра, они бросили бесполезное занятие, и пошли домой, порядком озябнув.
Речка очень огорчилась, потому что подходящей площадки для зимних забав не было. Местные жители любили свою красавицу, и она отвечала им взаимностью. У каждого человека было своё излюбленное место на её берегах. Заядлые рыбаки часами просиживали в утлых лодчонках подле глубоких омутов, где добывали тайменей и громадных щук, прячась от полуденного зноя под ветви раскидистых ив и тальника. Иногда прохожие не сразу замечали рыбаков, так густы были заросли прибрежных деревьев. Речка любила свой зелёный наряд, всячески холя его и прихорашивая. Неожиданно её воды заполонили семьи бобров. В соседних областях в то время бушевали лесные пожары. Как гостеприимная хозяйка она, с радостью, приняла переселенцев, радушно предоставив свои услуги. Через некоторое время пришло осознание того, что бобры истребили деревья, которые многие десятилетия украшали берега, отражаясь в водах во всей своей красе. Страшно рассердившись, речка и в одночасье разрушила многочисленные бобровые плотины. Многие семьи бобров навсегда ушли с обжитых мест и нашли пристанище в других ручьях и таёжных речушках. Остались только те, которые приняли жёсткие условия и стали заготавливать деревья на почтительном расстоянии от берега. Бобры строили свои плотины, чтобы по искусственным затонам доставлять брёвна к своим подводным жилищам. Плотины поднимались над водой вверх и вширь, что мешало продвижению хариусов на ежегодный нерест. В который раз хозяйке пришлось проявлять свой характер. Самые неудачные, на её взгляд, плотины ей пришлось опять разрушить, после чего бобры принялись их строить так, чтобы они не мешали нересту хариуса.
В тёплые летние ночи на берегах располагались группы молодых парней и девчат, которые жгли костры, играли в различные игры и водили хороводы. Речка всей душой любила их игрища. У неё были, как свои любимчики, так и те, к которым она относилась с неприязнью. Последние оскверняли её прозрачные воды тем, что бросали окурки, смачно сплёвывая слюну, привозили на берега груды мусора. В лучшем случае, мусор оставлялся в кучах, но самые противные людишки сваливали его в воду. Речка не могла взять в толк, - зачем они это делают, так как всегда холила и лелеяла свои берега и воды. Этих непонятливых и злых людей приходилось наказывать. У людишек, ехавших зимой, сани проваливались под лёд, и никакими силами их нельзя было спасти. Летом наказание было коварнее. Купавшегося злодея река тащила в глубокий омут и крутила его там до одури, выбрасывая на берег в самый последний момент. К любимчикам же благоволила. Молодым парам, которые сидели на берегу, опустив ноги в воду, она ласкала ступни теплыми струями, нежно оглаживая каждый суставчик. Во время заплывов на спор, вода тащила любимчиков вперёд, давая им шанс на победу. Для остальных просто меняла течение, и последние не понимали, почему её воды текут вспять, барахтаясь на одном и том же месте. Ей нравился обычай, когда в день Ивана купала, девушки плели венки, с песнями опуская их в прозрачные воды. В этот день звёзды высыпали всей своей многочисленной семьёй на небосвод и водили хоровод вокруг полной луны. Выбирая понравившиеся венки, вода гнала их к молодым и достойным парням. Самые нетерпеливые старались самостоятельно выловить венки, но речка не позволяла им этого сделать. Причин было несколько. Основной была та, что речка знала все тайны молодых пар. Свято их храня, она гордилась тем, что на берегах, у её вод, молодые пары говорили друг другу самые сокровенные слова любви друг к другу. В тоже время случались измены, как со стороны парней, так и девушек. Вчера заветные слова говорились одной девушке, а завтра поцелуи дарились другой. Свидетельница сердечных тайн сердилась и просила комаров с мошкой кусать неверные пары, до тех пор, пока последние не покидали заветные берега.
Речка обновлялась весной. Всё, что ей не нравилось зимой, безжалостно уничтожалось. Льдины сносили бобровые плотины. Нерадивые люди теряли коровники и свинарники, так как строили их на берегу, и нечистоты попадали в воду. Существовала целая система по сносу неугодных строений. Вначале, льдины нагромождались одни на другие, затем резко поднималась вода и подмывала берега. Люди видели, как плыли стайки, где на крышах кукарекали петухи, а в хлевах мычали коровы и визжали поросята. Многие приходили от этого зрелища в восторг, однако самые отважные на лодках старались спасти бурёнок и поросят, лавируя на утлых судёнышках среди громадных льдин. Ей нравились отважные, с открытой душой люди, она никогда не препятствовала им, наоборот, своим течением прибивала стайки на мелководье, давая смельчакам выполнить свою благородную миссию по спасению животных.
Самое любимое занятие было осенью. Все речные обитатели готовились, как и люди, к длинной зиме. Подводные семейства запасались на зиму жиром, буквально уничтожая заросли водорослей, которые речка растила на протяжении лета. В этом ей помогало щедрое солнышко, лаская воды щедрыми лучами. Последние проникали в воду и водоросли были им несказанно рады. Солнечный свет преломлялся в воде и становился в ней совсем смешным, окрашивая водоросли в причудливые цвета. Самые озорные лучики крутились вокруг подводных красавиц, сплетая из них солнечные дворцы. В таких зарослях пряталась рыбная молодь от хищных окуней. Зачастую старая щука останавливалась в них подремать, молодь озорничала, чесала ей своими плавниками бока, а самые отважные мальки проплывали перед её зубастой пастью, стараясь поднять песок и речной ил. Щука к озорству относилась совершенно спокойно, зная наперёд их скорый конец. Осенью речкой придирчиво проверялась глубина омутов, где на зиму размещалась рыба. При необходимости они углублялись необычайно сильным течением, в результате чего получались бездонные ямы.
Ночью речка взбунтовалась. Ей не нравилось то, что дети для своих забав не нашли подходящей ледяной площадки. Собрав все свои силы, забурлила и взорвалась мощными фонтанами. Вода в мгновение ока превратила прибрежные кусты и берега в причудливые замки и хитроумные ледяные горки. Неровный ледяной покров получил зеркальную поверхность, отливая хрустальным блеском. С первыми лучами солнца ребятишки огласили округу радостными криками. Радость переполняла их сердца, так как начались настоящие новогодние забавы. Они свято верили, что это Дед Мороз сотворил такое чудо. Только одна маленькая девочка знала, что ледяную сказку сотворила кудесница-речка. Лёжа на льду, она всматривалась в подводный зимний мир, где существовала иная жизнь. Рыбки останавливались и смотрели на неё выпуклыми глазами. Разноцветные камушки переливались под лучами солнца и казались самыми красивыми диковинками, которые та видела в своей коротенькой жизни. Девочка делала гребные движения руками и плыла по гладкому льду к неведомым приключениям, ожидавшим её во взрослой красивой жизни, шептала ласковые слова благодарности любимой речке, за сказку, которая та подарила ей в преддверии Нового года.
